Юрий Никитин «Троецарствие»
Серия «Троецарствие»
Часть вторая
Часть третья
Куявия
Очаровательным женщинам: Татьяне, Лиске, Anais, Pearl, Karele, Нечто Рыжей, Суламифи, Ruth, Сударушке, Инне Tiggi, Mar – чье присутствие смягчает суровые правы буйной Корчмы http://nikitin. wm.ru/ – с любовью и нежностью!
* * *
Часть вторая
Глава 24
На стене тревожно пропели трубы. Иггельд у кузницы осматривал выставленные остывать длинные копья, повернулся, Апоница сказал тревожно:
– Аснерд?
– Да, – ответил Иггельд спокойно. – Должен к вечеру, но, как видишь, умеют двигаться даже быстрее, чем ожидаем.
Многие, покинув дела, уже мчались к городской стене. Иггельд осмотрел еще и мечи, панцири грубой ковки, отряхнул руки и пошел неспешным шагом в сторону городских ворот. Все, кто видел его прямую фигуру и развернутые плечи, отмечали уверенный вид, насмешливо вздернутые брови, говорили с облегчением друг другу: а наш-то уверен, улыбается! Нет, не взять артанам Долину. Обломают зубы и уползут, поджав хвосты…
Иггельд легко взбежал по ступенькам, ему дали дорогу, он протолкался к навесу над воротами. Там уже стояли князь Цвигун, князь Кадом, князь Онрад, князь Северин, с десяток беров и множество беричей. Все почтительно поклонились, освободили место у самого бортика.
Передние ряды артан въезжали в Долину. Иггельд сразу узнал Аснерда: горного великана трудно не узнать, сам гора и конь под ним гора, от обоих веет несокрушимой силой, уверенностью и нечеловеческим здоровьем. За его спиной скромно держались два одинаковых гиганта, широкие в плечах, как и Аснерд, такого же роста, отличались от него разве что поясами: если их связать вместе, то на стан Аснерда не хватило бы, но в остальном все трое настолько похожи, что рядом с Иггельдом ахнул князь Цвигун:
– Это что… его сыновья?
– Меривой и Франк, – сказал Иггельд. – Стрелки, чьи стрелы пробивают драконьи панцири. Они начеку, так что с вылетами надо быть осторожными…
– Но не прекращать же вовсе?
– Вряд ли прекратим, но… потом обсудим. Смотри, что-то произойдет.
Эти артане все в теплой одежде, учли, что ночами здесь можно замерзнуть, будь у первых хотя бы теплые одеяла, раненые могли бы выжить, за всадниками тянулись тяжело нагруженные лошади.
Аснерд все выдвигался вперед, сыновья приотстали, луки спокойно отдыхают в руках, у каждого стрела на тетиве. Аснерд наконец вскинул руку, толстую, как бревно тарана, которым выбивают ворота, а ладонь шире корабельного весла. От этого движения проснулись и задвигались чудовищные глыбы мышц, на стене и воротах уважительно присмирели, умолкли.
С навеса кто-то, не выдержав напряжения, пустил в него стрелу. Аснерд со смехом поймал, движение было молниеносным, никто не ждал от гиганта такой быстроты. Блеснул расщеп, это артанин переломил стрелу одной рукой между пальцами, как соломинку. Выглядел он страшным и пугающим, скала на скале, долинники притихли и смотрели с холодным ужасом.
– Куявы! – сказал Аснерд громовым голосом. Земля дрогнула, между тесных гор заметалось испуганное эхо. – Это говорю я, Аснерд, захвативший всю Нижнюю Куявию, Срединную и Верхолесье, все ваши города и крепости! Но мой вождь, доблестный Придон, изволил повелеть отправиться сюда и установить здесь знамя Артании. Ты знаешь меня, Иггельд. И ты знаешь, что я это сделаю.
Артане грозно ударили в щиты топорами. Металлический гул прокатился по Долине, пугающий, неслыханный ранее, холодящий кровь и тело. Иггельд выдвинулся вперед, князья чуть отступили, почтительно давая вождю Долины пространство. Аснерд увидел и приветливо взмахнул рукой. Иггельд лишь слегка кивнул, это нетрудно, он смотрел сверху вниз, это явно раздражает непобедимого Аснерда.
– Я знаю тебя, – ответил он кратко. – Но ты не знаешь меня.
Аснерд расхохотался.
– Как это не знаю? А с кем встречались в прошлом году у нашего доброго друга Антланца? Разве не ты брался переправить в Долину Дивов? Сам ты, помню, не смог, но зато твоя сестренка Яська… Кстати, как себя чувствует? Красавица, мой Меривой сон потерял…
– То был еще не я, – ответил Иггельд очень серьезно. – Или теперь уже не я? Много воды утекло за этот год, Аснерд. А с нею ушел и прошлый Иггельд.
Аснерд покачал головой, глаза стали серьезными.
– Да, ты уже не тот чудаковатый любитель драконов, но я не готов спорить о природе человека. Я просто предлагаю тебе открыть ворота. Ты и твои люди останетесь живы. Более того, сохраните все свое имущество, я прослежу за этим сам.
– А что с Долиной? – спросил Иггельд.
– Мы – артане, – ответил Аснерд с достоинством.
– Догадываюсь, – сказал Иггельд. – Но ты все-таки ответь. Теперь я не просто смотритель драконов, я правлю Долиной. И отвечаю за всех.
Аснерд сказал весело:
– Поздравляю! Ты мне всегда нравился. Как и Придону. Если захочешь, можешь остаться правителем и дальше.
Иггельд повысил голос, почти кричал, чтобы слышало как можно больше народу, пусть сами видят, что именно принесли с собой артане на лезвиях своих топоров:
– А что останется в Долине?
– Многое останется, – ответил Аснерд уклончиво. Добавил: – Останется неизменным.
– Но драконы будут истреблены? – спросил Иггельд горько. Аснерд ответил после паузы:
– Да.
– Почему? – вскричал Иггельд. – Почему даже не пытаетесь их приручить?.. Почему только истребляете, рушите, ломаете?
Аснерд ответил веско, твердо:
– Наши боги велят очистить землю от чудовищ, что созданы не Творцом, а его противниками, и отдать целиком человеку. А рядом с драконом человек всегда унижен! Потому драконы должны исчезнуть. Мы, артане, это сделаем.
Иггельд покосился на князей, беров, слушают угнетенно, подавленные мощью голоса и уверенностью полководца, что никогда не терпел поражений. Посматривают пугливо и с надеждой на него, Иггельда.
– Ты хорошо сказал, – крикнул Иггельд тоже громко, чтобы слышали все. – Ты не стал лгать, спасибо!.. Но вот тебе мое слово, Аснерд!.. Вы не уйдете из этой Долины. Вы погибнете все. И гибель придет от нашей руки. От рук жителей этой маленькой Долины!
Аснерд захохотал, грохот от смеха ударил в стену как таран, дрогнул камень. Аснерд же повернул коня и поехал к воинскому стану. Иггельд видел, как он разводил руками и что-то рассказывал полководцам, а те тоже начинали раскачиваться в седлах.
Рядом с Иггельдом вздохнул князь Цвигун.
– Ты хорошо сказал, вождь. Хорошо.
– Я сказал то, – огрызнулся Иггельд, – что случится! Мы выстоим. Мы выстоим!.. Мы должны помнить, что выстоим, иначе и жить не стоит. Мы выстоим и… победим.
* * *
Аснерд, наученный горьким опытом отважного Ральсвика и бесстрашного Меклена, не стал бросать конников на стены, расположился огромным лагерем. День и ночь стучали молотки, со стены видно, как в одно место свозят доски, бревна, полевую кузницу, собирают ремесленников.
На вторые сутки прибыл еще отряд, Щецин привез части для большого тарана. Он злился, ворчал, что его, сокрушившего не одну армию куявов, послали брать крохотную крепость. Даже не крепость, а горское селение.
Аснерд посмеивался, свысока потрепал по плечу.
– А я, по-твоему, кто?.. Меня тоже Придон прислал сюда, а не на границу с Вантитом.
– Но если ты здесь, – огрызнулся Щецин, – я-то зачем?
Аснерд ухмыльнулся.
– А чтоб мне тут не скучно было. Одни молокососы вокруг, только мы с тобой старые жеребцы, верно?.. Или старые орлы.
– Горные?
– Степные, – поправил Аснерд. – Наши степные горных бьют, как коршун цыплят. Щецин, на день-другой быстрее разделаемся с этими любителями крылатых жаб. И забьем последний кол в сердце подыхающей Куявии! Разве это не честь?
– Ладно, – буркнул Щецин, – ты любого уболтаешь.
– А разве не так?
– Ну теперь и я вижу, что почетнее взять это крохотное село, чем Белую Вежу. Этих белых веж брали сотни, а эта Долина в самом деле – последняя!
Огромное таранное бревно поставили на подпорки, умельцы торопливо надстраивали по бокам стены, снимали с телег колеса, укрепляли, ставили в ряд, чтобы выдержали чудовищный вес. Торец тарана окован железом, а само бревно из редкой породы клена, что по крепости мало уступает граниту. Теперь на границе лагеря постоянно находились двое героев-лучников, но хитрые куявы на драконах вылетали в другую сторону, делали широкий круг, облетая лагерь стороной.
* * *
Чудин вместе с грузом муки привез Иггельду клочок выделанной телячьей кожи с грубо нарисованными значками.
– Он говорит, что к нему летать далеко, – передал слова горского князя. – Он постарается устроить склад вот здесь, смотри… Тут удаленное от всех дорог место, домов там нет. А зерно он будет закупать у жителей равнины, там шесть богатых сел вблизи.
Иггельд удивленно присвистнул.
– Это же укорачивает нам дорогу втрое! Мудрый Антланец, сразу придумал, как проще…
Чудин сказал ревниво:
– Подумаешь, мы и сами б докумекали. Будь у нас времени больше.
– И не будь заняты артанами, – добавил Шварн, он смотрел через плечо склонившегося над картой Чудина, морщил лоб, прикидывал, наконец признал: – Но вообще-то здорово!.. У нас продовольствие тает все-таки быстро, он лучше нас это понял. Мы и так на всем привозном, а тут уже беженцы…
Иггельд поморщился:
– Да что ты все: беженцы, беженцы! Как будто дряхлые старухи, что забрались в наши горы, чтобы тут помереть. Половина из этих беженцев – воины. Они на стенах. Злее наших бьются. Мы обязаны не просто кормить их, а кормить хорошо. Чтобы со стен не падали. Что с таранами?
Чудин сразу понял правильно, отчеканил:
– Тараны, катапульты и все тяжелое, что артане тащат в нашу сторону, подвергается… да, подвергается! И мы сверху бросаем камни. Горцы, которым от тебя мы передали послание, нападают, портят. Артане всякий раз останавливаются, чинят. Это надолго!
Шварн хохотнул:
– Еще бы! С полевыми кузницами, что в обозе, чинить можно только топоры или слегка поправить мятые доспехи!
В артанском лагере Аснерд злился: раньше два десятка героев хватали такое вот бревно и бежали с ним к воротам чужой крепости. Одного удара хватало, чтобы любой запор вдребезги, а то и сами створки с петель. Если кого и доставали со стен стрелой, то бегущие рядом тотчас же подхватывали, бревну не давали упасть на землю… Но здесь такое не пройдет. Стрел у защитников в избытке, запаслись, проклятые, стреляют сильно и метко, а сами лучники засели в три ряда. Проклятые куявы!.. К счастью, поздно берутся воевать. Вся страна уже подмята, распростерта, брошена под копыта артанских коней.
За трое суток непрерывной работы, даже ночью стучали молотками при свете факелов, таран собрали и вывезли впереди войска. Получился настоящий сарай на колесах, спереди угрюмо высовывается, как голова черепахи из-под панциря, окованное железом бревно. С каждой стороны по пять толстых колес, крыша из толстых досок, никакая стрела не пробьет.
Со стены, ворот и уступов смотрели молча и настороженно.
Два десятка дюжих артан забрались вовнутрь, сооружение заскрипело, колеса дрогнули, начали поворачиваться. Огромная махина тяжело сдвинулась с места. Всадники ехали следом, но со стен полетели стрелы, пришлось подать коней назад, а таран медленно двигался в сторону ворот.
Аснерд перевел дыхание. Тяжелые стрелы куявов втыкаются в дощатую крышу со стуком, мощно, с большой силой. Если бы в человека, то насквозь. Есть и среди куявов сильные люди, есть. И даже сильные стрелки.
Таран придвинулся к воротам. Тяжелое бревно начало раскачиваться. Щецин и Аснерд затаили дыхание. Достаточно одного удара. Только одного. Никакие ворота не выдержат…
Щецин вскрикнул. На карнизе ворот, как раз над тараном, четверо мужчин, натужась, приподнимали бочку, наклонили… Вниз хлынула широкая черная лента кипящей смолы. Она разбилась о крышу, залила ее, побежала, выискивая щели. Аснерд молча взмолился, чтобы доски были подогнаны хорошо, чтобы дыр не оказалось, хотя понимал, так не бывает, но хотя не обожгло бы людей там настолько, что не смогут раскачивать бревно…
Вслед за струей кипящей смолы сверху швырнули пылающий факел. Аснерд зарычал, как раненый зверь. Факел еще не коснулся крыши таранного сооружения, а Аснерд уже живо представил себе этот страшный костер.
– Сволочи, – сказал он и отвернулся. За спиной раздался далекий крик сгорающих заживо людей. Затрещало дерево, таран разваливался, крики быстро стихли. – Сволочи…
– Мы это упустили, – сказал Щецин несчастным голосом. – В другой раз мы…
– В другой? – спросил Аснерд люто. – У меня нет другого тарана!
Щецин отшатнулся, заговорил быстро-быстро:
– Привезут!.. Я на всякий случай заказал сразу пять, помнишь? Ты еще меня обзывал, говорил, что я не верю, что куявы сдадутся!
Аснерд стиснул зубы, выдохнул, признался горько:
– Я тогда твой наказ отменил. Зачем, мол, пять? Нам и один не понадобится. Так что не жди.
Щецин усмехнулся, глаза блеснули победно.
– А я снова повторил, – сказал он. – Уже после того, как ты отменил.
– Точно?
– Точно-точно, – заверил Щецин. – Ты мудр в боях, а я – в жизни. Запас редко бывает лишним. Ну затащили бы на гору и бесполезные бревна, велика беда?.. А сейчас они еще как пригодятся.
– Уже в пути? – спросил Аснерд с надеждой.
– Через три дня прибудет второй, – заверил Щецин, – а еще через три – третий. Долго их делают на месте, потом разбирают, чтобы сюда по частям… Уже послезавтра привезут!
– Хорошо, – буркнул Аснерд.
Он пустил коня в сторону стены. Щецин крикнул обеспокоено:
– Ты куда?
– Не закудыкивай, – огрызнулся Аснерд. – Похвалить хочу.
На стене народ ликовал, в воздух взлетали шапки, там орали, целовались, хлопали друг друга по плечам. Снизу поднимался дым, огонь быстро погас, но горячий воздух взметывал широкие хлопья пепла, сильно пахло горелым мясом.
Аснерд ехал неспешно, его заметили не скоро, и ликование стихло. На гиганта смотрели с опаской, лучники торопливо разобрали стрелы, начали натягивать тетивы. Иггельд смотрел на артанского полководца и не мог себе представить, чтобы этот конь, больше похожий на слона, мог идти галопом или непристойной для такого гиганта рысью. Аснерд выглядит в седле так, как будто сросся с конем.
Лучник по его сигналу пустил стрелу. Та вонзилась в землю в двух шагах перед копытами. Конь сделал эти два шага, остановился. Аснерд лениво поинтересовался:
– Мне что же, ближе и подъехать нельзя?
– Меньше ехать обратно, – ответил Иггельд лаконично.
– Гм, тоже верно. Меня боитесь даже одного?
– У тебя громкий голос, – ответил Иггельд, – а у нас хорошие уши. Говори, тебя услышат.
Аснерд перехватил быстрый взгляд Иггельда в сторону ворот. Аснерд подбирал ответ, а в голове крутился вопрос, чего же этот горец беспокоится, почему старается не допустить к воротам? Не потому ли, что хлипкие, достаточно пары крепких ударов, чтобы все рухнуло?
– Вы хорошо сражаетесь, – сказал он неспешно. – Таких противников можно уважать. А кого уважают, с тем и разговаривают уважительно.
– Это как?
– Как я, – объяснил Аснерд. – Я разговариваю уважительно.
Иггельд сказал холодно:
– Если ты пришел просто поговорить, ищи собеседников в своем лагере.
– Да нет, – ответил Аснерд легко, – я приехал предложить вам открыть ворота.
– Всего-то? – удивился Иггельд. – А может, нам сразу попрыгать с обрыва, чтоб вам руки не трудить, рубя нам головы? Аснерд сказал тем же легким голосом:
– Головы рубят трусам, ничтожествам. Сильных и смелых уважаем. Потому и не хотели бы проливать вашу кровь.
– Почему бы не взломать ворота и не войти в Долину, – сказал Иггельд, – нас не спрашивая?
Аснерд вздохнул, глаза померкли.
– Мы так и сделаем. У вас могут быть подземные источники, но зерно и мясо из-под земли не достанешь. Еда когда-то кончится. Голодным сражаться плохо… А мертвые вроде бы и вовсе не воюют, верно? Будете упорствовать, то нам лишь подождать… Оставшиеся в живых так ослабеют от голода, что и ворота открыть не сумеют. Придется в самом деле ломать.
Иггельд помолчал, артанин не должен знать правды, спросил прямо:
– Вам что за дело? Я не поверю, что так уж озаботились нашими жизнями.
– Скажу честно, – ответил Аснерд. – Мне очень не хочется торчать здесь на морозе хотя бы лишний день. Днем здесь ничего, но по ночам вода замерзает! А если придется вот так неделю… я взвою! Мы – люди равнин. Здесь нам плохо. Конечно, мы победим, ты сам это знаешь. Но если на это уйдет неделя, то мои люди так рассвирепеют, что их ничто не остановит. Вырежут всех, даже женщин и детей. У вас прямая выгода открыть ворота сейчас. Вы показали себя сильными воинами, вас зауважали. Так воспользуйтесь же!
Иггельд ответил с холодком, но громко, чтобы слышали все:
– Аснерд, у артан есть время уйти.
– Что?
– Не рассчитывайте, – повторил Иггельд громко, как глухому, – что спасетесь, сдавшись в плен. Нам пленные ни к чему.
Аснерд покачал головой. Оба смотрели друг другу в глаза, все сказано, оба чувствовали, как рвется некая нить, что возникла в тот день, когда он брался доставить их в грозную Долину Дивов. За последние дни истончилась, но рвется только сейчас.
Рука Аснерда рванула повод, конь вздрогнул, никогда так грубо с ним не обращались, поднялся на дыбы, впервые за последние пять лет, развернулся на задних ногах. Иггельд смотрел вслед с неподвижным лицом, но в груди было горько.
* * *
Аснерд зря рассчитывал, что второй таран прибудет на следующий день. Прошла неделя, Щецин послал отряд навстречу, те нашли только обгоревшие торцы да выжженные пятна. Неизвестные нападали по дороге, убивали охрану и жгли обозы Удалось отыскать следы драконьих лап. Все стало ясно, пришлось выслать навстречу Шранка, тот встретил обоз на выезде из Куябы и тащился с ним, проклиная все на свете, до самой Долины.
Привыкшие к тяготам артане все же страдали от ночного холода. Костры горели день и ночь, но дерева не хватало. Начали доставлять снизу, из равнины, но неизвестные нападали часто, убивали отряды, жгли собранное дерево. Щецин послал в Куябу письмо с просьбой обеспечить охрану на всем пути обозов. Аснерд разгневался, но Щецин бесстрашно заявил, что иначе воины перемрут без корма, замерзнут на холоде.
– Единственный выход, – сказал он резко, – взять Долину как можно быстрее!
– Возьмем, – прорычал Аснерд зло. – Мы, такие старые волки, да чтоб не сумели?
– Суметь-то сумеем, – ответил Щецин. – Но надо взять быстро.
Со стен с тревогой наблюдали, как из артанского стана выполз второй таран. Полз он так же медленно и уверенно. В полтора раза крупнее, крышу на этот раз заделали так, что ни капли смолы не протечет, а если даже и вспыхнет сооружение, то люди внутри за это время наверняка постараются проломить ворота. За этим движущимся сараем оставались мокрые следы. Похоже, поливали водой всю ночь, за это время настолько пропитался влагой, что воду можно выдавливать, просто ткнув в стену кулаком.
Таран остановился впереди линии артанских войск. Аснерд осмотрел, за ним суетливо двигался Щецин, обошли вокруг, Аснерд сказал громко:
– На этот раз не загорится! Ты чего так суетишься?
– Не знаю, – признался Щецин. – Сам вижу, что стал какой-то дерганый. Тороплюсь, понимаешь.
Аснерд фыркнул, как большой конь:
– А я не тороплюсь? Но – поспешай медленно! Поспешишь – кур да куявов насмешишь. Не загорится.
– А если и загорится, – сказал Щецин все так же торопливо, сам заметил, передернул плечами, договорил уже медленнее, – то смола не протечет в щели! А вы все равно успеете сокрушить эти врата.
Из-за деревянной стены донесся нарочито скорбный голос:
– А потом пусть сгорим?
Аснерд расхохотался.
– Сами знаете, – заявил он весело, – мы тут же ворвемся в пролом! Вы только не засните там. Так что, едва ворота рухнут, вылезайте. До вас ли будет куявам? Ладно, двигайтесь! Не дождусь, пока эти ворота рухнут!
Ему подвели коня, Щецин свистнул за спиной, послышался быстрый конский топот. Таран уполз, его провожали весело, многие соскочили с коней и подталкивали сзади, хватались за колеса, помогали проворачиваться и, только когда со стен полетели стрелы, оставили таран ползти в гордом одиночестве.
Аснерд и Щецин, уже верхом, тоже ехали до той незримой черты, у которой начинают сыпаться стрелы. Хотя эта черта вообще-то зримая, вон на земле эти стрелы с длинным древком, с тяжелым стальным наконечником. Многие с орлиными перьями в расщепе, предмет зависти молодых артан, что орлов видят только в небесной дали.
Таран уже доползал, с навеса на него угрюмо смотрели куявы. И со стен. У Аснерда зачесались руки погнать конницу вперед и, не считаясь с потерями, посбивать их стрелами, но это в нем кричит молодой и яростный воин, что все еще не угомонился, а мудрый и зрелый военачальник возражает знающе, что куявы с их длинными стрелами многих перебьют раньше, чем те доскачут на расстояние выстрела. Потом укроются за каменными выступами, а стрелять могут вообще не глядя: навесным огнем, когда тяжелая стрела идет по крутой по дуге, а потом с большой силой вниз, разбивает даже щиты, убивает, калечит…
За тараном блестела мокрая дорожка, при каждом движении кто-то да сжимает, надавливает, и мутная вода стекала по колесам на каменистую землю, капала с днища. Таран подполз к стене, бревно начало раскачиваться.
Аснерд затаил дыхание и ощутил, что вместе с ним затаили дыхание все артане. Движение вверху привлекло внимание. Не на том же месте, откуда в прошлый раз лили смолу, намного выше, на каменной стене двое длинными шестами подваживали огромный камень.
Щецин тоже вскинул голову, побелел, завизжал непривычно тонко:
– Назад!.. Назад!.. Они…
Камень размером с быка сорвался с уступа. На стене радостно закричали, артанское войско колыхнулось назад, словно это могло спасти таран. Аснерду в странном оцепенении почудилось, что камень словно бы завис на краткий миг, а потом обрушился прямо на середину крыши.
Треск и грохот донесся до артанских рядов, как будто рушилась на головы крыша собственного дома. Камень, сокрушив сооружение, ударился в каменную плиту с такой силой, что земля под ногами дрогнула. Аснерд с пугающей ясностью ощутил, что он здесь останется надолго. Очень надолго.
Ярость, злоба, разочарование и смятение сшиблись в груди, он зарычал, но рык превратился в стон. Ощутил, что уже в самом деле стар, что эта осада высокогорной крепости не по нем, ему бы на лихом коне в чистом поле, а здесь бы молодым попробовать зубы…
– Какие молодые, – прошептал он. – Если я и то… Щецин, с таранами все кончено. Надо иначе…
Щецин неотрывно смотрел на остатки тарана. Огромный камень сплющил так, что даже бревно переломил, как лучинку. Из-под разбитых досок сумел выползти только один, уцелевший чудом, но пропела одинокая стрела, и артанин застыл, раскинув руки. Стрела торчала из затылка, похожая на дротик.
– И что теперь? – спросил он безнадежным голосом.
– Катапульты, – ответил Аснерд раздраженно.
Щецин стиснул челюсти. Катапульты – это долго, это монотонное перекидывание через стены камней, кувшинов с горящей смолой, снова камней – больших и мелких…
– А что еще остается? – спросил он трезво. – Боюсь, что здесь задержимся дольше, чем хотелось…
Аснерд громыхнул, как гром в тучах:
– Надо – задержимся! Но я пробью эту стену и войду в проклятую Долину – клянусь Артанией!
В чистом небе прокатился грохот, на ясном небе вспыхнула молния. Щецин посерел лицом, чуть присел, из него вырвалось с потрясенным вздохом:
– Ты что сказал?.. Боги Артании услышали и приняли твою клятву!
* * *
